СЕГОДНЯ

"ДЕНЬ ПАМЯТИ"

Хочется рассказать о жизненном подвиге одного из наших Уральских чемпионов и рекордсменов, ставших защитником Родины в те тяжелые, страшные годы

ПОПОВ ГЕННАДИЙ ВЯЧЕСЛАВОВИЧ

Попов Г.В. – (05.09.1914  г. в г. Екатеринбурге – 24.06.1976 г. в г. Свердловске) Один из основоположников плавания в Уральской и Свердловской областях (Свердловск, ФСО «Динамо»)

Геннадий Вячеславович чемпион Урало-Кузбасской Спартакиады 1932 года. Многократный чемпион и рекордсмен Уральской области.

Участник Великой Отечественной войны. Командир батальона 70-й стрелковой бригады, 4-й Украинский и Карельский фронты. Участник боев за города Петрозаводск, Выборг, Мурманск. Три ранения, инвалид. Награжден 4-мя орденами и 16 медалями.

На войне потерял ногу, но после войны активно включился в спортивную жизнь города. Многие годы сам выступал в соревнованиях по плаванию, составляя конкуренцию действующим спортсменам. Долго работал тренером по плаванию.

Принимал активное участие в организации и проведении спортивных мероприятий различного уровня, присвоено звание «Судья республиканской категории» по плаванию.

Ветеран войны, спорта и труда.

С.Н. ГУЩИН. КНИГА «ДРУЗЬЯ МОИХ ВОЕННЫХ ЛЕТ»

Четыре жизни Геннадия Попова

Будем откровенны, далеко не у каждого человека на склоне лет жизнь складывается так, как ему бы хотелось. И дело, как
 правило, не в материальных трудностях или пошатнувшемся здоровье, хотя это тоже очень важно, а, прежде всего, в неожиданно свалившемся на пожилого че­ловека ощущении забвения и полного одиночества. Ведь дети могут жить где-то очень далеко, родные и близкие уже покинули этот бренный мир, а большинство друзей сами давно нуждаются в уходе и заботе. И для человека, до этого всегда жившего полнокровной, наполненной инте­ресными событиями, бившей ключом жизнью, наступают жуткие дни. Я бы хотел рассказать об одном человеке, жизнь которого можно условно разделить на четыре боль­ших, не похожих один на другой периода, каждый из кото­рых мог бы составить целую человеческую судьбу.

Родился Гена Попов в 1914 году в Екатеринбурге. Сре­ди мальчишек, которые росли на улице Большая Съез­жая, он был самым маленьким и худеньким. Поэтому сверстники, отправляясь в очередной поход, требовав­ший, как правило, силы и отваги, очень редко брали его с собой. Даже во время длительных заплывов на городском пруду, белобрысому Гошке, как звали Геннадия приятели, не разрешали далеко отплывать от берега. И вот однажды, решив доказать, что и он не хуже других, Гога поплыл вместе со всеми к мельнице. Уже на середине пруда ему стало ясно, что он явно переоценил свои возможности. До­тянув с трудом до берега, Попов вдруг с ужасом понял, что обратно ему не доплыть, а вся его одежда, включая трусы, осталась на другом берегу. Пришлось ему, глотая горькие слеза обиды и отчаяния, просидеть несколько часов в кус­тах, а затем бежать нагишом через мост. Вот тогда-то Гога твёрдо решил не просто научиться как следует плавать, а стать сильнее и крепче остальных. Сговорив двух своих друзей — Витьку Фатеева и Стёпку Синицына, Попов пришёл записываться на водную станцию Профсоюзов, располагавшуюся тогда на городском пруду со стороны улицы Ленина. Его уязвлённое мальчишеское самолюбие и страстное желание стать настоящим спортсменом позволили Геннадию очень быстро овладеть техникой плава­ния. Очевидно, природа наделила его незаурядным спор­тивным талантом, потому что вскоре Попов стал одним из сильнейших пловцов города. В 1932 году на Урало-Кузбас­ской спартакиаде он завоевал звание чемпиона.

Следует вспомнить и первую эстафету на приз област­ной газеты «Уральский рабочий», посвященную двадцатой годовщине освобождения Урала от Колчака. Тогда она стар­товала на площади Первой пятилетки на Уралмаше, а фи­нишировала в Парке культуры и отдыха. Дистанцию дли­ной 13450 метров должны были преодолеть легкоатлеты, ве­лосипедисты, гребцы и пловцы. Долгое время после старта лидировали студенты Уральского индустриального инсти­тута. Но на водных этапах вперед вышли динамовцы. Вот что тогда писала об этом газета «Уральский рабочий»: «Ког­да динамовец Попов покинул лодку, лидировавший пловец на несколько секунд был впереди. Чемпион области Генна­дий Попов, плывя хорошо отработанным кролем, быстро на­гнал Плотухина и закончил свой этап на 13 секунд раньше его. А это, примерно, сто «льготных» метров для бегуна. Пальма первенства прочно переходит в руки динамовцев. Все усилия бегунов спортобщества «Металлург Востока» (в него тогда входили и студенты политехнического институ­та) на остальных этапах не дают перевеса. Под гром руко­плесканий эстафету подхватывает на последнем этапе динамовка Емельянова и первой достигает финиша».

Как шутил сам Геннадий Вячеславович, «я всю жизнь либо под ружьём либо в «Динамо»! Причём «под ружьё» он уходил трижды, и каждый раз добровольцем. Впервые это случилось в 1935 году, когда все сверстники давно уже вернулись домой после службы в Красной Армии. Напом­ню, что это были годы, когда стремительно набирала силы служба госбезопасности, и в НКВД появились свои войска. Так что одного из известнейших спортсменов «Динамо» военкомы даже и не пытались призвать, как прочих смертных, на действительную службу. А самого Геннадия жизнь буквально закружила, как на огромной празднич­ной карусели: тренировки, соревнования, сборы, поездки, турниры, рекорды. Он и домой-то приходил только спать. Но однажды кто-то из друзей то ли в шутку, то ли в серд­цах упрекнул его за «нежелание выполнить свой священ­ный долг перед Родиной». Эта незаслуженная обида так больно ранила Геннадия, что он уже на следующий день явился в военкомат с просьбой направить его в одну из во­инских частей для прохождения службы. Даже видавший виды военком опешил: «Ну, зачем это вам, молодой чело­век? Лучше тренируйтесь, да рекорды устанавливайте!». Но Попов, нахмурившись, твердо ответил: «Не хочу, что­бы меня ещё кто-нибудь попрекал этим». Динамовское ру­ководство, узнав о решении своего лучшего пловца, потре­бовало «одуматься и не дурить». Геннадий даже не стал спорить, алишь с улыбкой заявил : «Я зря что ли носил на груди знаки «Ворошиловский стрелок», БГТО и ГТО? Вот и проверим, как я готов к обороне!».

Что греха таить, его военная служба тогда мало отли­чалась от прежней гражданской жизни. Ведь Попова на­правили в семьдесят первую дивизию, в которой проходи­ли службу все известные спортсмены Свердловска, и где имелось специальная «спортрота». Не удивительно, что Геннадий три раза в день уходил из казармы на трениров­ки: утром вместе с легкоатлетами на стадион, днём на вод­ную станцию, а в конце дня подключался к баталиям фут­болистов или баскетболистов. К тому же следует учесть, что каждое утро для всех солдат начиналось с обязатель­ной пробежки и зарядки. Когда вечером звучала команда «отбой», Попов буквально падал на подушку и тут же за­сыпал. Но армия есть армия: как и все, Геннадий прошёл курс молодого бойца, занимался на плацу строевой подго­товкой, регулярно выезжал на стрельбище. Два армей­ских года пролетели для Попова незаметно, и в 1937 году он вернулся на родную водную станцию «Динамо». Это был «звездный час» Геннадия, когда он установил свои знаменитые областные рекорды, приближавшиеся к все­союзным. Напомню, что рекорды на дистанциях 1500, 800 и 400 метров в плавании кролем, установленные Г. Попо­вым в 1938 году, продержались более 20 лет!

А потом он вновь оказался «под ружьём». Когда в ноя­бре 1939 года Советский Союз начал войну против Фин­ляндии, объявив при этом, что её спровоцировали фин­ские реакционные силы, Попов в числе первых записался добровольцем и в составе специального лыжного батальо­на оказался на Карельском перешейке. За долгую воен­ную зиму в белых маскировочных халатах под снайпер­ским огнем белофинских «кукушек» Геннадий вместе с то­варищами проложил по снежной целине не один десяток километров далеко не спортивных трасс. Ему довелось принять участие в прорыве знаменитой линии Маннергейма.

После демобилизации Попов не очень долго наслаж­дался мирной жизнью, хотя и успел выиграть почти все городские и областные соревнования по плаванию. Когда гитлеровская Германия вероломно напала на Советский Союз, спортивное руководство города попыталось удер­жать своего пловца в тылу, приказом оформив его в долж­ности нарочного на мобилизационном пункте. Однако Ген­надий после нескольких безуспешных попыток всё-таки сумел «пробиться» в действующую армию и вскоре ока­зался в районе Кандалакши. Там ему пришлось набирать бойцов из числа заключенных, находившихся в многочис­ленных местных лагерях. Каждому из них было обещано после первого же боя снять судимость, поэтому воевали они смело и отчаянно, но, поднимаясь в атаку, вместо тра­диционного клича: «За Родину, за Сталина!» всегда кри­чали или «Ура!» или «Палундра!» Немцы называли их «дикая дивизия».

В марте 1945 года Геннадий Вячеславович уже имел звание капитана, а на его груди сверкали ордена Красного Знамени, Отечественной войны и два — Красной Звезды. И хотя к тому времени Попов был уже трижды ранен — в руку, плечо и спину, — он считал себя везучим и не сомне­вался, что встретит День Победы целым и невредимым. Но за два месяца до окончания войны случилось беда: неда­леко от города Моравска-Острава разорвавшимся непода­лёку вражеским снарядом ему оторвало ступню. А так как остальные бойцы при этом погибли, Геннадий пролежал без сознания несколько суток. В это время в Свердловск на имя Марии Васильевны Поповой командование отправило печальное известие: «Ваш сын пал смертью храбрых за свободу и независимость нашей Родины». Нашли Попова случайно, через восемь дней после ранения, поэтому ногу пришлось ампутировать выше колена. А затем долгие ме­сяца лечения в госпиталях Праги, Варшавы, Дрездена, Омска. Когда Геннадий, наконец, вернулся в Свердловск, ему казалось, что его жизнь кончилась, и он начал зали­вать своё горе вином. Так бы, вероятно, и закончил свою жизнь безногий фронтовик, если бы однажды летом 1946 года, заглянув на родной стадион «Динамо», он не загорел­ся идеей вернуться в плавание.

После изнурительных тренировок в залах штанги и гим­настики, Попов 17 сентября 1946 года совершил свой пер­вый послевоенный заплыв. А через год на Верх-Исетском пруду он стал победителем массовых городских соревнова­ний по плаванию на три километра, опередив всех сильней­ших пловцов Свердловска. Когда на берегу пруда появился пловец, ковылявший к старту на костылях, все участники предстоящего заплыва сначала онемели от удивления, а за­тем потребовали от судейской коллегии снять Попова с со­ревнований. «Ну, поймите, это просто нечестно — соперни­чать с инвалидом. Выходит нам дают своеобразную фору в борьбе за главный приз». С большим трудом инцидент был улажен, и все участники, включая Попова, вышли на старт. Каково же было изумление собравшихся на берегу зрите­лей, когда с первых же метров дистанции вперед вышел Геннадий. Правда, и в эти минуты мало кто верил в него, считая, что ему просто не хватит сил на всю дистанцию. Но Попов, проявив огромное мужество и высокое мастерство, оказался на финише первым. Незадолго до этого события вышла книга Бориса Полевого «Повесть о настоящем чело­веке», и свердловские любители плавания тут же окрести­ли Попова «наш спортивный Маресьев».

Шли годы, и силы стали понемногу покидать изранен­ного фронтовика. Попов вынужден был перейти на тренерскую работу в спортивное общество «Динамо». Работал он добросовестно и самоотверженно. Именно Попов при­думал для тренировок в характерных для того времени малогабаритных ваннах специальный пояс с резиновыми растяжками: чем сильнее гребок у спортсмена, тем боль­ше растягивается резина. Среди его воспитанников было немало достаточно известных в спортивном мире пловцов: В. Кожин, В. Трофимов, Ю. Сорокин, В. Фроленко и др.

Последние годы своей жизни Геннадий Вячеславович Попов провёл в прекрасной квартире, расположенной в самом центре города, получая вполне приличную пенсию, Но жил он совсем один, его протез сломался, а передви­гаться на костылях со своим солидным весом он просто не мог. Его инвалидная машина развалилась на части, и ни­кто — ни облсовет «Динамо», ни спорткомитет, ни Совет ветеранов — тогда ему ничем не помогли. Чтобы иметь в доме кусок хлеба или стакан молока, Геннадию Вячесла­вовичу приходилось с балкона кричать прохожему и про­сить его сходить в магазин. Во время нашей последней встречи Попов с горечью произнёс: «Ты хоть и назвал моё сегодняшнее существование четвертой жизнью, но, чест­ное слово, язык не поворачивается назвать её жизнью. Прозябание, да и только!»

Горьковатая получилась концовка у моего рассказа, совсем не праздничная. Но те ветераны, которые прочтут эти заметки, наверняка, к сожалению, найдут в них нема­ло общего со своей собственной жизнью.